Заголовок материала в печатной версии газеты: «От тюрьмы и от сумы…»
Петр (имя изменено – прим. редакции) назначил мне встречу в парке. Вроде бы и место людное, но все равно как-то не по себе. Интервью предстоит с человеком, который полжизни провел в тюрьме…
Встретил меня он один. Сказал, что пришел с другом, тот гуляет поблизости. Я ожидала увидеть озлобленного, угрюмого человека. Но Петр оказался не совсем таким.
Взгляд у него был необычный – ледяной. Когда мы шли на встречу с ним, понимали – это человек, который отсидел в тюрьме. Верить или нет в его историю – решайте сами.
– Петр, вам 38 лет, а вы уже трижды отсидели в тюрьме. Как так получилось?
– Первый раз в 17 лет участвовал в уличной драке, тогда погибло два человека, – начал он.
Отмечаю для себя – на лице у моего собеседника никаких эмоций – ни сожаления, ни раскаяния.
– Мне дали десять лет. Второй раз я сел в 27 лет за грабеж. Получил три с половиной года. А в третий раз в 30 лет меня закрыли за наркотики – помог купить человеку дозу. За это мне дали шесть лет.
– Когда сели в первый раз, страшно было?
Мой вопрос его даже удивил: казалось, он искренне не понимал, почему это должно было его напугать.
– В следственном изоляторе было обычно. С какой-то стороны даже интересно. Камера рассчитана на 18 человек, а нас там 35, было тесно. Встретили нормально, познакомились, разговорились. Распорядка дня не было: кто читал, кто письма писал, кто спал. Сотрудники к нам относились хорошо.
– Суд, приговор... Что было дальше?
– Повезли по этапу. Это была так называемая «красная» зона. За осужденными следили сами осужденные – их называли «активистами». Отказались от этой слежки только двое – я и еще один парнишка. За это приходилось жестоко платить: могли побить, недодать еды, закрыть в изолятор.
– В фильмах изолятор показывают в виде камеры с бетонными стенами и полами, там тусклый свет и решетки на окнах. Как он выглядит на самом деле?
– Каждый барак – это свой локальный участок. Как-то я вышел за его территорию, за это меня закрыли в изолятор на 30 дней. Изолятор – это четыре стены, деревянный пол, окошко с металлической решеткой и туалет. Только перед сном опускаются нары, утром – снова поднимают. За весь день некуда даже присесть, только если на пол.
– Как проходит жизнь в бараках?
– Шесть бараков, в каждом по два отряда – по 300 человек. В шесть утра подъем, завтрак, затем работа. Я трудился в швейном цехе – шили форму для военных. В десять вечера – отбой. За отказ от работы – изолятор. В это скверное место можно было залететь вообще по любому поводу: за неопрятный внешний вид, за неправильное слово, за косой взгляд…
И снова этот равнодушный взгляд. И снова никаких эмоций. Просто голые факты. Персонаж передо мной холодный и даже рассудительный. Я спросила: не пытался ли он бежать?
– Были мысли о побеге. Останавливало то, что все равно поймают, еще и срок добавят.
– Как сложилась ваша жизнь после последней отсидки?
– Я вышел в 2020 году. В голове была каша и много вопросов: как дальше жить, что делать? В швейном цехе я заработал денег, к моменту выхода у меня на руках было около 60 тысяч рублей. Смог одеться, съездил в Москву. Там познакомился с человеком, который владел строительной фирмой. Он взял меня на работу и помог встать на ноги.
Следующий вопрос я задавала, уже не надеясь на проявление каких-либо чувств. Но ошиблась... На лице у моего собеседника промелькнула грусть.
– Как сложилась ваша личная жизнь и общаетесь ли вы с сокамерниками?
– Я не стремлюсь пока к семейной жизни, хочу побыть один. У людей сложилось очень плохое отношение к тем, кто отсидел. Есть пословица «От сумы и от тюрьмы не зарекайся». Сесть может каждый. С сокамерниками мы общаемся. Созваниваемся, списываемся. У них семьи, дети. Они устроились на работу. Мы стараемся друг друга поддерживать.
– Что бы вы посоветовали молодым людям, которые пошли по кривой дорожке?
– Ничего. Смысла нет советовать. Человек, который пошел по криминальной дорожке, не успокоится, пока не дойдет до конца. Просто кто-то останавливается сразу после первого раза, потому что понимает, куда может дойти, а кому-то даже нравится, и он снова и снова лезет на нары.
Я пожелала Петру удачи. Уходя, обернулась. Я увидела темный силуэт мужчины, который полжизни провел в тюрьме, сердце которого так зачерствело, что в течение всего нашего разговора он ни разу не показал никаких эмоций.
В ТАТАРСТАНЕ
Зарегистрировано свыше 869 000 заявлений о преступлениях. Почти по 43 000 из них было принято решение о возбуждении уголовного дела.
Зарегистрировано около 53 000 преступлений, из них более 15 000 – тяжкие и особо тяжкие.
Данные из опубликованного доклада о состоянии
и динамике преступности по итогам 2020 года
с официального сайта МВД Татарстана
