«Чтобы не терять время даром, я буду продолжать работу, а вы задавайте свои вопросы. У нас две премьеры в марте, вот к одной из них завод мастерю», – художник-бутафор ТЮЗа Нонна Самошкина улыбаясь, окунула кусок крафтовой бумаги в клей и прилепила его к картонной втулке.
– Как вы поняли, какой именно завод нужен режиссёру?
– Скажу честно, поняла далеко не сразу. Пришлось задавать много вопросов. В случае с заводом, я взаимодействую напрямую с режиссёром, без посредника, коим обычно выступает художник-постановщик. Сначала было сильное сопротивление. Я люблю свою профессию, но не каждая задумка режиссёра вызывает восторг. Тут именно такой случай. Не люблю чертежи, симметрию, прямое, ровное. Мне ближе природная тема, животные, люди, еда, в общем всё, где допустимы неровности, так скажем.
Мы пообщались с режиссёром, просмотрели несколько изображений промышленных комплексов, благо интернет предоставляет такую возможность, я начеркала на листочке упрощённый вариант абстрактного завода и всё сдвинулось с мёртвой точки. Теперь, в процессе работы, я отправляю ему фото и видео промежуточных этапов, чтобы понять, в правильном ли направлении двигаюсь.
– Вы работаете в ТЮЗе с 2014 года, такие трудности возникают часто?
– Нет. Бывает вещь, на первый взгляд сложная, но, для меня, очень интересная. Я увлекаюсь её изготовлением, получаю от процесса огромное удовольствие, особенно если сроки «не горят». Например, для спектакля «Муха-Цокотуха» я делала бластер Комару. Это оружие, ещё и в стиле стимпанк (направление научной фантастики, включающее технологию и декоративно-прикладное искусство, вдохновлённое технологиями и фантастикой XIX века, в первую очередь паровыми машинами – прим. авт.). Мне очень нравится этот стиль, поэтому, несмотря на сжатые сроки, я с задумкой режиссёра справилась и удовольствие получила. А бывает, вроде, простая задача, а процесс не идёт, потому, что не моя тема. Например, для постановки «Мёртвые души», мне нужно было сделать огромный (2,5 м х 1,6 м) вексель. К тому же этот вексель - расходный реквизит, то есть его рвали каждый спектакль и к следующему нужен был новый. Каждый вексель давался мне с трудом, я страдала, ныла и ворчала. Особенно при изготовлении первых двух экземпляров. Терпеть не могу трафареты вырезать и симметрию соблюдать. А тут надо было отмерять расстояние от краёв, чтобы отбить орнамент симметрично. Но, осознавая, что я единственный бутафор в театре, брала волю в кулак и шла рисовать злополучный вексель.
– Как же вы тогда симметрию соблюдаете?
– На глаз. Например – люди, животные, насекомые всегда ассиметричны, тут отклонения допустимы. С геометрическими формами сложнее. Я лучше сделаю перекошенную избушку на курьих ножках, чем типовую городскую пятиэтажку.
– Вы делаете бутафорию только для нашего ТЮЗа?
– Нет, иногда выполняю заказы для городских мероприятий. На прошлогодний Сабантуй делала двадцать больших пирогов (диаметром около метра), в их числе были перемячи, эчпочмаки и кыстыбый. На грядущие Проводы зимы начала делать бревно, которое должно выглядеть реалистично, но в то же время быть лёгким, чтобы его смогла поднять хрупкая девушка. Его я делаю из пеноплекса, потом обклею тканью и распишу.
– Откуда вы берёте материалы для своих работ?
– Обычно материал закладывается в бюджет спектакля или мероприятия, попросту, мне его предоставляют. Также частенько в ход идёт бросовый материал, который я собираю сама, а ещё приносят коллеги. Например, в спектакле «Муха-Цокотуха» используются большие хлопушки, после, я собираю их пустые тельца-трубки и складываю у себя в мастерской для подходящего случая. Подходящий случай не заставил себя долго ждать, теперь бывшие хлопушки станут трубами завода, над которым я работаю в данный момент. Вот так собираю всякий необычный мусор, который, как правило, пригождается.
– Всегда довольны получившимся результатом?
– Чаще недовольна. Иногда понимаю, что можно было сделать лучше, но из-за коротких сроков, получилось так, как получилось. А иногда слишком детализирую и усложняю, со сцены этого не видно и можно было сделать проще. Но бывает, что я горжусь результатом. Вот голова Чеширского кота из спектакля «Новогодние приключения Алисы» удалась, на мой взгляд. Кстати, частенько я даю имена своим творениям. Имена эти в ходу только за кулисами, к спектаклям, в которых творения используются, они не имеют отношения. Чеширского кота зовут Бернард, есть крыса Гертруда, мышонок Зигфрид. Недавно узнала, что девочки из нашей театральной студии назвали крокетный молоток-фламинго Володей. Меня это очень повеселило, имя прижилось.
– Ваша профессия помогает вам в жизни?
– Случается. Когда дети были маленькими, участвовали с ними в различных конкурсах поделок. Брали призовые места. Кое-что сохранилось до сих пор. Недавно с помощью коллег сделала своей кошке небольшой игровой комплекс. Вообще, «бутафорское мышление» особенное, проявляется даже в мелочах. Бутафора из себя мне уже не вытащить, да я и не хочу, с ним интереснее.
– Чем ещё увлекаетесь?
– Не представляю своей жизни без фотоаппарата. Практически везде и во всём вижу сюжет или картинку. Иногда пишу стихи, как-то даже переделывала песни для ТЮЗа. Рисую юмористические скетчи. Иногда пою с друзьями на акустических вечерах. Люблю природу, животных, слушаю аудиокниги, музыку.
